Реконструкция города выгнала меня из старой конторы и заставила переселиться поближе к жилым районам. Новая контора располагалась над сигарной лавкой, на втором этаже двухэтажной круглой башни, торчащей на углу Масс-авеню и Бойлстон-стрит. До меня помещение это занимала гадалка, и я сейчас стоял у окна и соскабливал со стекла оставшиеся после нее пятнистые золоченые надписи. Тут-то я и увидел его. Он был в бледно-зеленом костюме свободного покроя, в расстегнутой желтой рубашке, длинные, острые концы воротника которой были выпущены поверх лацканов пиджака. Он сравнил записанный на клочке бумаги адрес и с несчастным видом оглядел дом.

— Либо мой первый клиент в новой конторе, — отметил я, — либо опоздавший к мадам Сосострис.

Сьюзен Силверман, в обрезанных джинсах «Ливайс» и полосатой, белой с синим, футболке обрабатывала «Уиндексом» и бумажным полотенцем матовое стекло входной двери. Она подошла к окну и посмотрела на улицу.

— Судя по виду, ему не слишком нравится этот район, — сказала она.

— Если бы я снял контору в том районе, который понравился бы ему, он не смог бы со мной расплатиться.

Мужчина вошел в небольшую дверь рядом с сигарной лавкой, а минуту спустя я услышал его шаги на лестнице. Он чуть помедлил, потом постучал. Сьюзен открыла дверь. Он неуверенно заглянул. На полу, в картонных коробках с надписью «Фальстафф», лежали папки, от стен еще пахло синтетической краской, слева от двери на газетах валялись кисти и банки из-под краски. В конторе было жарко, поэтому на мне были только заляпанные краской джинсы «Ливайс» и еще более безобразные тапочки.

— Я ищу человека по имени Спенсер, — сказал он.

— Вы его нашли, — откликнулся я. — Входите. — Я положил лезвие на подоконник и обошел письменный стол, чтобы пожать ему руку. Я остро нуждался в клиенте. Готов был поспорить, что Шерлок Холмс никогда не красил собственную контору... — Это миссис Силверман. Она помогает мне обустроиться на новом месте. Городские власти снесли мою старую контору.

Я отчетливо чувствовал, как по моей груди стекает струйка пота.

Сьюзен улыбнулась и поздоровалась.

— Меня зовут Шепард, — представился он. — Харви Шепард. Мы можем поговорить?

— Пойду куплю сэндвич, — сказала Сьюзен. — Пора перекусить. Тебе взять что-нибудь?

Я покачал головой:

— Захвати кока-колы, больше ничего. После разговора с мистером Шепардом я приглашу тебя на настоящий обед.

— Потом решим. Рада была встрече с вами, мистер Шепард.

Когда она ушла, Шепард спросил:

— Секретарша?

— Нет, просто хорошая подруга.

— Вот как! Я бы тоже не отказался от такой.

— Мужчина, одевающийся как вы, не должен испытывать в этом значительных затруднений.

— Дело в том, что я женат. И все время провожу на работе.

Воцарилась тишина. У него было румяное прямоугольное лицо и жесткие черные волосы. Чуть мягкий подбородок, чуть смазанные черты, но в основном очень приятная внешность. Черноволосый ирландец. Казалось, он принадлежал к числу людей, привыкших говорить. Неспособность и сейчас поступить привычным образом заставляла его чувствовать себя неуютно. Я попытался подстегнуть его:

— Мистер Шепард, кто послал вас ко мне?

— Называй меня Харв. Как все.

Я кивнул.

— Я знаком с одним репортером из «Стандард таймс» Нью-Бедфорда. Он назвал мне твое имя.

— Харв, ты сам тоже из Нью-Бедфорда?

— Нет, из Хайанниса.

— Собираешься баллотироваться в президенты и хочешь сделать меня своим уполномоченным?

— Нет. — Он слабо и неуверенно улыбнулся. — А, понял, Хайаннис, ха.

— О'кей, — сказал я. — Ты не собираешься выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах. Не хочешь, чтобы я был твоим уполномоченным. В чем же дело?

— Я хочу, чтобы ты нашел мою жену.

— О'кей.

— Мне кажется, что она сбежала.

— Иногда они так поступают.

— Я хочу, чтобы ты вернул ее.

— Этого я гарантировать не могу. Я найду ее, но похищением людей заниматься не буду. Все вопросы по поводу возвращения решайте между собой.

— Просто ушла. Бросила меня и троих детей.

— В полицию обращался?

Он кивнул.

— Они не подозревают, заранее прошу меня простить, нечистую игру?

Он покачал головой:

— Нет, она упаковала свои вещи в чемодан и ушла. Я лично знаком с Диком Слейдом, и он убежден, что она сбежала.

— Слейд — полицейский?

— Да, полиция Бернстейбла.

— О'кей. Сотня в день и издержки. В издержки будет включена плата за номер в мотеле и огромное количество еды. Мне не хочется мотаться каждый день в Бостон и обратно.

— Я заплачу любые деньги. Задаток не нужен?

— Харв, если ты собираешься стать президентом, я буду твоим уполномоченным.

Он снова изобразил на лице слабую улыбку. Мои шутки не отвлекли его от неприятностей.

— Сколько тебе нужно?

— Пятьсот.

Он достал из внутреннего кармана пиджака длинный бумажник, отсчитал пять сотенных и передал их мне. Мне не удалось подсмотреть, сколько таких бумажек осталось в бумажнике. Я сложил деньги и сунул их в карман джинсов, стараясь всем своим видом показать, что его деньги присоединились к моим деньгам.

— Я приеду утром. Будешь дома?

— Да. Я живу на Оушен-стрит. Оушен-стрит, дом восемнадцать. Примерно в какое время тебя ждать? У меня масса работы. Господи, ну почему она ушла именно сейчас?!

— Буду у тебя в девять. Если есть фотографии, приготовь, я сделаю копии. Если есть любовные письма, счета за телефон, квитанции об оплате и тому подобное, найди. Мне нужно будет взглянуть на все. Корешки чеков? Список друзей или родственников, к которым она могла уехать? Как насчет другого мужчины?

— Пам? Нет. Секс не очень-то ее интересовал.

— Но ее могла заинтересовать любовь.

— Спенсер, уж это-то она от меня получала. В достатке.

— Тем не менее. Как насчет детей? Я могу говорить при них?

— Да, мы ничего не скрываем друг от друга. Они знают, что она сбежала. В любом случае они уже большие. Младшей — двенадцать.

— У них есть какие-нибудь предположения о том, где находится мать?

— Не думаю. Они сказали, что ничего не знают.

— Но ты не уверен?